Jump to content

Небольшая история к Дню космонавтики. Всем фанатам КСП посящается


Sokol_323

Recommended Posts

Пролог.

Примерно с середины лета прошлого года я стал играть в КСП. На игру наткнулся совершенно случайно, прочитав статью в Википедии. Заинтересовавшись, решил попробовать поиграть, а потом погрузился с головой. Практически сразу стал искать моды, ибо в стоке мне игра показалась неинтересной, хотелось больше драйва, каких-то целей и  наверное немного реализма. Вспомнилось детство, когда  строил из бумаги и разных конструкторов модели космических кораблей, сам сочинял истории, придумывал мир, в котором мои герои живут покорением космоса. В общем болел космонавтикой и хотел посвятить себя ей. К сожалению этой мечте не суждено было сбыться по ряду причин. И вот наверное КСП это как ностальгия и радость от того, что я могу реализовать свою мечту, пусть и в компьютерной игре.

В этом году, накануне Дня космонавтики, было какое-то особенное настроение и я написал небольшой рассказ, в основу которого положена проходимая мною новая карьера, начатая еще в версии 1.3.1 и  продолжающаяся сейчас в версии 1.4.2. С разрешения модератора, я хочу представить этот  рассказ на ваш суд. Прошу строго не судить (я не писатель-фантаст), но с конструктивной критикой буду согласен. 

И так, как говорится: Поехали!

Мечты должны сбываться, или «Кербин, у нас проблема»

 

Солнце почти зашло и лишь слегка подсвечивало вершины гор на востоке. Океан лениво шевелил волнами, потихоньку усиливался вечерний бриз, а на небе уже начинали проявляться первые звезды. Где-то вдали шумел и светился огнями небольшой городок, который буквально на глазах вырос из некогда бывшей рыбацкой деревеньки, что прозябала долгие годы на берегу пустынной бухты. Но с приходом нового времени, это место сначала облюбовали чины из военно-воздушных сил для своей испытательной базы, а затем, с окончанием военного противостояния и началом эры ракетных полетов, был постепенно выстроен огромный центр со своими летными полосами, ангарами, сборочными и испытательными корпусами, станцией слежения, собственным научным центром и обсерваторией для астрономических наблюдений, а также пусковыми площадками для запусков уже не просто ракет, а различных космических аппаратов.

И рыбаки куда-то потихоньку пропали, да и местных жителей в окрестностях теперь днем с огнем не сыщешь. Разве понравится кому-то, что тебе на голову чуть ли не каждый день падают обломки от неудачных пусков и просто детали отработавших ступеней и прочий хлам, что не смог долететь до орбиты. Нет, конечно большая часть из всего этого падает в океан. Но все же… Да и зона отчуждения, что на несколько километров опоясывала космический центр, как-то не очень способствовала развитию здесь какой-либо цивильной жизни.

Мужчина, сидевший на веранде небольшого домика, что стоял прямо на берегу океана, прекрасно помнил те дни, когда небольшая группа веселых молодых людей высыпала из транспортного самолета на траву тогда еще обычной взлетной полосы, расположенной на краю нового испытательного центра. Мог ли тогда кто-то подумать, что кому-то из этих смеющихся парней и девушек, одетых в новенькие одинаковые темно-синие комбинезоны с эмблемой мало кому известного в те годы агентства по аэрокосмическим исследованиям, доведется подняться над планетой и свои глазами увидеть пугающую и такую манящую черноту космоса?

От этих воспоминаний на лицо набежала легкая улыбка. Он не был стар, но седина на висках говорила о том, что ему многое пришлось пережить. Наблюдая за тем, как лучи солнца постепенно исчезают на морских волнах, он как будто вновь оказался там, в том прекрасном времени всеобщего подъема и энтузиазма. Тогда всем казалось, что вот она мечта, рядом. И стоит только протянуть руку, и ты дотронешься до пыльной поверхности Муны, а там чем Кракен не шутит, может быть потрогаешь и красные пески Дюны или окунешься в моря Ив. Почему-то тогда многие думали, что Ив именно планета-море. Видимо ее сине-бирюзовый цвет был так обманчив, а практически постоянно скрытая облаками поверхность не давала хорошенько разглядеть в обычный телескоп что же находится там внизу. Про Лейт, этот реально водяной мир, вращающийся вокруг огромного и далекого Джула, тогда вообще ничего не знали.

Но до первого полета было ох как далеко. Изнурительные тренировки, занятия в учебных классах, полеты на самолетах, прыжки с парашютами. И строгое медицинское наблюдение за каждым кандидатом в кербонавты. Они тогда не знали, что ждет их там, за пределами атмосферы. Да и ученым тоже было непросто разгадать те загадки, что с каждым запуском нового спутника задавал космос. Были и неудачи, были разочарования. К концу первого года тренировок был сделан первый отбор и многие, с кем когда-то начинали эту сумасшедшую гонку, сошли с дистанции. Кто по медицинским показаниям, а кто просто не выдержал, сдался. Из первых их тогда осталось только четверо: улыбчивая красавица Вал, вечно задумчивый ученый Боб, трудолюбивый и технически подкованный инженер Билл, любитель снеков и вообще всего съестного. И он, как называли его коллеги за спиной, «Bad Ass» или «крутая задница», а еще «задира», а также «пилот от Бога», Джеб.

Первому выпало быть именно ему, Джебу. Это не был космический полет в полном объеме. Отсутствие достаточно мощной ракеты не позволяло вывести на круговую орбиту тяжелый аппарат с кербонавтом на борту. Проект одноместного пилотируемого космического корабля Таурус давался с трудом. Ракета не хотела летать. Первые пуски почти все заканчивались громким взрывом, после которого несколько недель растаскивали обломки и приводили в порядок пусковую площадку. Инженеры ломали головы, все ходили на нервах, из сената чуть не каждый день грозились прекратить финансирование и закрыть программу. Чтобы будущие кербонавты не скучали, их в хвост и в гриву гоняли по всему Кербину собирать разные научные данные и обеспечивать проведение экспериментов. Для усиления отдачи от этих экспериментов в отряд были набраны ученые и инженеры.  Также прибыло несколько молодых пилотов. С одним из них, Тедом, у Джеба потом сложатся дружеские отношения. Но при этом они всегда будут идти друг за другом и даже в чем-то будут конкурентами. В дни этой рутины кто-то даже пустил шутку, расшифровывая название их программы не от слова космос, а от слова земля. Но становится «земляными кротами» никому не хотелось.  Отчасти вся эта возня была полезна, ведь многое из того что они учились тогда делать здесь на земле, потом должно было пригодится в космосе. Но когда оно будет, это потом?

И тут кому-то пришла идея, что если не получается запустить аппарат с кербонавтом на орбиту, то давайте просто пульнем его в космос за границу так называемой линии Кермана, что-то чуть выше 70 км от поверхности, он пролетит по баллистической траектории и где-нибудь приземлится. Для общественности и правительства — это будет показатель наших успехов, да и в научном и техническом плане тоже неплохо. Джеб до сих пор уверен, что к этой идее приложил руку Билл. Но тот, наверное, так до конца своей жизни в этом не сознается.

Сказано, сделано. С санкции руководства в лице самого Вернера фон Кермана, быстренько приделали к бывшей военной баллистической ракете пилотируемую капсулу без служебного отсека от Тауруса и вуаля, пожалуйте мистер Джеб в первые кербонавты.

Это сейчас к суборбитальным полетам относятся как к чему-то привычному. Вон, даже отдельную пусковую площадку построили, откуда периодически запускают этакие «космические аттракционы», за которые богатые дяденьки и тетеньки готовы выложить круглую сумму. Ну а что? Бизнес, есть бизнес. Деньги никогда лишними не бывают, а от старых военных ракет все равно надо избавляться, никому теперь они не нужны и не ломать же их просто так. Но разве имеет это какое-то отношение к настоящему покорению космоса?

А тогда было страшно, очень страшно. Перед полетом Джеба было два аналогичных запуска без пилота, и оба закончились в той или иной мере неудачно. В первом из-за отказа двигателя не достигли нужной высоты, а во втором из-за отказа системы управления не отделилась капсула и вместе с отработавшей ступенью рухнула в океан. Сидя в тесной кабине он даже не представлял, что его ждет. В этот раз сам старт прошел успешно. Ракета развила достаточную скорость, чтобы подняться на необходимую высоту и считать этот полет космическим. Однако не все пошло так как хотелось. Из-за отсутствия ракетного двигателя достаточной мощности на жидком топливе, у которого к тому же можно регулировать тягу, за основу взяли ракету на твердом топливе.   У военных все было просто: старт почти горизонтальный, главное не высота, а скорость и дальность полета. И вот когда этой ракетой пульнули вверх, никто не предполагал, что она взлетит так высоко. Вместо планируемых 70-80 км, ракета вылетела в высокий космос. Джеб уже точно не помнит на какой отметке 200 или 300 км высотомер сначала замер, а потом начал обратный отсчет. После огромных перегрузок соображал плохо, мысли путались, но отточенные многомесячными тренировками рефлексы сделали свое дело. Джеб фиксировал все что видел и чувствовал, и даже передавал свои доклады на землю. Но сам, честно говоря, плохо помнил многое из того полета. Это потом ученые и инженеры говорили, что, благодаря ему, получили столько материала, что не мог дать ни один беспилотный полет.

Но взлететь это полдела, нужно еще как-то вернуться. Из-за того, что ракета взлетала практически вертикально и фактически не управлялась по курсу на участке выведения, траектория получилась очень крутой. Вход в атмосферу прошел под большим углом, с огромной скоростью. Ничего подобного до этого не было. И никто не знал, как поведет себя капсула, выдержит ли абляционное покрытие огромную температуру из-за нагрева при резком торможении об атмосферу, сработает ли парашют. И самое главное выдержит ли такие перегрузки сам пилот. Еще до полета, неоднократно отрабатывался вариант с раздельным приземлением капсулы и пилота. Поскольку Таурус не имел системы аварийного спасения, программой полета предусматривалось катапультирование пилота до определенной высоты в случае аварии на стадии выведения. Это неоднократно отрабатывалось в ходе так называемым «подскоков», когда капсулу с пилотом подбрасывали на твердотопливных ускорителях и затем он катапультировался и приземлялся на парашюте. Кроме того, проведенные тесты показали, что парашютная система самого корабля не позволяет осуществить достаточно мягкое приземление, и чтобы обезопасить пилота от травм и возможной угрозы для жизни, было рекомендовано на заключительном этапе катапультировать его для самостоятельного приземления.

В общем это гладко только на бумаге. Буквально врезавшись в атмосферу, оглушенный перегрузкой, Джеб с трудом дождался момента раскрытия парашютов. Приборы толком не работали, что-то было не в порядке с электричеством. Какая скорость непонятно. Но по ощущениям от перегрузки очень быстро. Хорошо хоть альтиметр работает и видно сколько до земли. И вот первый хлопок – это тормозной. Но тут капсулу дернуло и перевернуло. Неужели парашют сорвало? Скорее всего да. Раз нет электричества, то уже не сработает основной, нужно активировать его вручную и затем выпрыгивать самому. Когда до земли оставалось около 5 километров, Джеб вручную выпустил основной парашют. Капсулу еще раз резко дернуло и сразу стало понятно, парашют раскрылся, тормозим. Потом, уже спускаясь на парашюте, Джеб хорошо видел этот оранжевый купол на воде, то место где приземлилась капсула. А затем и его самого принял в объятия океан, тот самый, чьи волны так неспешно набегают на этот берег.

Вот так закончился первый полет в космос. Огромных почестей не было. Было несколько официальных приемов, личная встреча с президентом, вручение наград. Оказывается, еще до его полета была разработана целая система отличительных знаков, которые присваиваются за различные рубежи, достигнутые кербонавтом.   Задним числом вручили ленточки за «земляных кротов», это видимо было сделано для того, чтобы у молодых кербонавтов не отбить желание трудиться на благо науки и далее.

Но главное этот полет дал много ответов на те вопросы, что потом дали толчок всей программе. И естественно деньги. Сенат одобрил увеличение финансирования агентства по аэрокосмическим исследованиям и утвердил предоставленную долгосрочную программу пилотируемых полетов. После этого было еще пять успешных запусков Таурус, причем все орбитальные и уже на доведенной ракете-носителе (а не на бочке с порохом, как кто-то выразился, пытаясь охарактеризовать то недоразумение, что использовали в первом полете).

А первым на орбите оказался Тед. Джеб на Таурусе больше не летал. Он практически сразу же переключился на подготовку к полетам на новом перспективном корабле Корвус. Причем этот корабль был уже двухместным. И в экипажи помимо пилотов стали включать инженеров и ученых. Наконец-то после ряда неудач была сконструирована вполне успешная ракета Титан, которая в модифицированном варианте используется и ныне для запусков различных зондов, в том числе и для исследования Муны. Самое интересное, что первой ступенью этой ракеты служат аналоги твердотопливной ракеты, на которой летал Джеб. Правда они изрядно модифицированы и очень надежны, имеют регулировку направления тяги. Поэтому, ракета хотя и стартует жестко, и очень резко ускоряется, она все же управляется на всем участке выведения. Конечно основную работу делают жидкостные ракетные двигатели второй ступени, но, когда говорят о разгонных бустерах Титана, обычно сдержанный Билл улыбается во весь рот. Джеб совершенно точно знает, что в их создании Билл принимал прямое участие.

Корвус оказался очень удачным кораблем. На нем было совершено более десятка пилотируемых полетов, кроме того несколько беспилотных. На его базе был создан корабль-лаборатория S.O.L., к которой неоднократно стыковался Корвус. Было проведено огромное количество научных экспериментов, которые нельзя было выполнить на беспилотниках. Помимо обычных экспериментов, под Корвус были разработаны целые научные программы – KEMINI и KEES, связанные с исследования как самого пространства, так и перспективных материалов для разработки новых конструкций. Новый корабль существенно увеличил автономность полета. В комплексе с S.O.L летали до 10 суток. Правда из-за тесноты кабины кербонавтам в этих полетах было не очень сладко.

Сам Джеб три раза летал на Корвусе. Причем в двух полетах он сделал то, что до него никто не делал. Он был первым, кто вышел в открытый космос. Первым, кто остался с этой пустотой один на один. Не обошлось без неприятностей. Сначала заклинило страховочный фал, которым Джеб был прикреплен к кораблю.  А потом он оборвался. Вместе с ним оборвалась связь и, казалось бы, оборвалась надежда на возвращение, да и вообще сама жизнь. Но ведь это был никто иной как сам Джеб. Каким-то чудом ему удалось тогда зацепится за корабль и вернуться. Как рассказывал потом Билл, который был вместе с ним в этом полете, на КСЦ уже готовили траурные речи и мемориальную доску. Связи не было долго, и никто не знал где же Джеб. Сам Билл был изрядно напуган, когда через чертову уйму времени в иллюминатор корабля постучал Джеб и знаками попросил открыть люк. После этого полета была доработана система страховочных фалов и установлены дополнительные поручни на корпусе корабле. Их потом использовали при переходе из Корвуса на S.O.L, так как существовавшая тогда система стыковки не позволяла переходить из корабля в корабль через герметичные переходы, и кербонавтам приходилось делать это через открытый космос. Уже в конце программы был один раз запущен так называемый Большой Корвус, который имел большую по размеру капсулу и иную систему размещения приборов и агрегатов системы управления и системы парашютов. Это позволило установить новую систему стыковочных узлов с люком, который позволял переходить из корабля в корабль. Правда люк был маленький, да и корабль все же тесным, и такой переход отнимал очень много времени и сил.

Вторым достижением была первая ручная стыковка. Вообще первая стыковка в кербальском мире. Изначально предполагалось, что стыковать Корвус будут с S.O.L. Но какие-то технические проблемы привели к задержке этой программы. Однако требовалось испытать стыковочный узел и вообще проверить саму возможность такой работы на орбите. Еще в начале полетов по программе Корвус было запущено несколько беспилотных кораблей, один из которых был переведен на высокую орбиту для оценки возможности длительного полета. Поскольку этот корабль изначально был изготовлен в последней версии будущего пилотируемого Корвуса, он имел стыковочный порт, однако не имел аппаратуры для наведения. Такую аппаратуру стали ставить на корабли для полетов к S.O.L, и на них же ставили несколько иной стыковочный узел, который мог работать как в активном, так и в пассивном варианте. При этом сам процесс стыковки должен был проходить в автоматическом режиме управляемым с Кербина. И лишь в случае необходимости пилот мог перейти на ручное управление. Джеб потом вспоминал, что долго не могли решить кто полетит и как это сделать. Основная группа, в которую входили ранее летавшие в космос Вал и Тед, а также молодые пилоты Мунберт и Ирша готовились по программе S.O.L, и тренировались именно по варианту автоматической стыковки. Поскольку их экипажи и программы уже были утверждены, ломать график полетов никто не хотел. Джеб тогда добился встречи с Вернером фон Керманом и предложил оборудовать один из кораблей стыковочным узлом аналогичным тому, что стоял на беспилотном Корвусе, а отсутствие необходимой аппаратуры для стыковки заменить опытом пилота. Джеб самым первым приступил к тренировкам на корабле Корвус и еще на тренажерах оттачивал необходимые навыки. Идею горячо поддержал Билл, который вызвался лететь вторым пилотом и инженером на случай каких-либо технических трудностей. Споры были жаркими. Тед и Вал не хотели терять своего первенства, ведь именно кто-то из них должен был быть первым. Некоторые инженеры и руководители департаментов тоже возражали против такого полета, мотивирую тем, что нет никакой гарантии в успехе миссии, тем более, что предполагаемая «мишень» находилась на орбите довольно продолжительное время и несмотря на положительные отчеты по телеметрии риск технической неисправности был велик. Но Вернер фон Керман доверился опыту и везучести Джеба и принял решение о полете. Никто и не догадывался, что этот великий кербал мыслил очень далеко и полученный в итоге такого полета опыт, потом будет перенесен на межпланетные полеты, где управлять стыковкой с Кербина невозможно по ряду технических причин.

Полет тогда прошел без проблем (если не считать историю с выходом в открытый космос). С Кербина очень точно вывели корабль в точку предполагаемой встречи. Правда непосредственно перед рандеву от «мишени» стала поступать телеметрия о неисправности системы автоматической стабилизации и бортового питания (падение мощности более чем на 50%). Было решено, что, если «мишень» нестабильна на орбите, стыковку не проводить, приблизится на минимально возможное расстояние и отработать необходимые маневры. Но когда Джеб с Биллом подлетели ближе, они увидели, что «мишень» летит ровно и главное сориентирована стыковочным узлом как раз по курсу полета. Это значительно снижало нагрузку на пилота, освобождая его от лишних маневров, и экономило ресурсы корабля. Джеб безошибочно подвел свой Корвус к «мишени» и когда оставалось менее полуметра, сработал автозахват. Стыковка была сделана безупречно. Но оставались вопросы по маневрированию. По предложению руководителя полетами Джина и особенно его помощника Бобрака, было решено расстыковаться, облететь «мишень» и совершить повторную стыковку. Джеб с Биллом конечно же согласились на такую работу. К этому времени корабли вышли из тени и были хорошо освещены Солнцем. Джеб прекрасно помнит, как плавно и медленно проплывал в иллюминаторах борт «мишени». Как потом, развернув Корвус он облетел «мишень» и еще раз пристыковался. Повторная стыковка прошла как раз в зоне прямой видимости КСЦ и если кто-нибудь с огромным биноклем стоял на крыше VAB (самого высокого здания центра), то он, наверное, смог бы видеть все эти пируэты воочию.

А потом была удачная и очень точная посадка. Корвус был предназначен для посадки на воду и все корабли садились исключительно в океан. При правильном наведении разброс составлял не очень большие цифры и садились фактически в пределах береговой линии. Установленная на корабле система надувных поплавков отлично ориентировала спускаемую капсулу на воде и в иллюминаторы можно было даже увидеть здания КСЦ….

Мужчина на веранде внимательно посмотрел на волны. Кажется, я один раз приземлялся где-то здесь, подумал он. Может быть даже как раз напротив этого самого домика. Вечерний бриз немного усилился, а волны наоборот стали спокойнее. Вечерело. Небо стремительно начинало темнеть. И вот уже больше звезд стало видно на небосводе. А значит скоро взойдет она. Муна. Бледная и холодная, но в тоже время такая притягательная. Хозяйка ночного неба.

После фееричного и весьма успешного полета со стыковкой и выходом в открытый космос, на агентство, словно манна небесная, посыпались деньги и предложения сотрудничества из различных источников. Именно тогда впервые прозвучала цель: Муна. Правда пока только в беспилотном варианте. Ибо нет ракеты, которая туда могла бы доставить пилотируемый корабль. Ибо нет информации, что же там, на Муне и можно ли вообще до нее долететь, а уж тем более сесть. Высказывались разные предположения и версии, строились планы и предлагались различные программы. Но несмотря на успехи в космосе, сенат как-то не очень спешил с открытием широкого государственного финансирования проектов, предложив усеченный вариант, выражавшийся в проведении ряда исследовательских облетов Муны с посадкой автоматических зондов на саму планету. Финансирование же научной части целиком отдавалось заинтересованным ведомствам. Но поскольку Муна таила много загадок, ответы на которые хотелось получить, в этой части проблем не было. Научные программы и соответствующее оборудование под них появились достаточно быстро. Хуже дело было с технологиями. Кое-что для этих целей и дала как раз программа Корвус. Кстати ни Тед, ни Вал нисколько не обижались на Джеба. Они потом тоже летали и весьма продуктивно. Вал стыковала свой Корвус с другим аналогичным кораблем. Причем изначально предполагалось, что ее корабль будет пассивным. Однако из-за технических проблем с системой ориентации на активном корабле, план полета был изменен и Валентина отработала стыковку сама, причем на последнем этапе, перейдя в ручной режим. А Тед первым стыковался с S.O.L, и его экипаж был первым, кто пробыл в космосе 10 суток. Правда Джеб потом обогнал его. В своем последнем полете по программе Корвус, он провел 14 суток. Вместе с ним тогда был Боб. Под конец полета сорвался один из экспериментов, а возвращаться, не выполнив его было обидно. Требовалось дополнительное время на перезапуск, и они его тогда получили. В конце концов программа была выполнена на все сто, а небольшим бонусом стало то, что они тогда с Бобом на какое-то время получили шуточное звание «долгожителей космоса».

А впереди была Муна. Программа беспилотных запусков дала достаточно много информации о поверхности этой планеты и окружающем ее космосе. Ценой нескольких потерь команда из центра управления под руководством Джина отработала алгоритм выведения на орбиту Муны космических аппаратов. Было начато создание системы спутниковой связи на орбите, аналогичной той, что уже действовала вокруг Кербина. Это позволило не просто бабахнуть по Муне с Кербина, как из пушки по цели, а произвести первую мягкую посадку. Правда аппарат вскоре после посадки замолчал, но сам факт этой посадки был принят с воодушевлением. Затем последовал еще один эксперимент по посадке и возвращению с поверхности Муны. Для этой цели использовали модифицированный беспилотный вариант спускаемого аппарата от корабля Таурус. Кто-то из безумцев ученых даже предлагал посадить туда кербонавта. Но здравый смысл возобладал. Ракета Титан позволяла выводить на траекторию полета к Муне достаточно большую полезную нагрузку. Но даже с дополнительным пакетом твердотопливных бустеров, ее мощности не хватало для запуска полноценного пилотируемого корабля с системой жизнеобеспечения и необходимыми ресурсами для посадки и возвращения на Кербин.  Это был бы просто полет с билетом в один конец. К тому же первый полет с возвращением не прошел гладко. Скорость вхождения в атмосферу возвращаемой капсулы была просто огромной, намного выше, чем при возвращении с орбиты Кербина. Дополнительных ресурсов для маневрирования на участке снижения и торможения не было, перевести аппарат на круговую орбиту Кербина с последующим управляемым спуском было невозможно. Естественно, что при таких условиях рассчитывать на благополучное возвращение было нелепо и оставалось лишь надеяться на крепость конструкции. Как потом показали исследования сам спускаемый аппарат выдержал. Не выдержала парашютная система. Угол вхождения в атмосферу был очень крутым, примерно таким же, как у Джеба в первом суборбитальном полете. Но из-за более высокой скорости снижения не сработали в полной мере парашюты и спускаемый аппарат разбился о поверхность. Джеб выезжал на место падения с аварийной командой. Картина была печальной, а осколки и фрагменты аппарата еще долго собирали по окрестностям. Но не все было так плохо. Инженеры с учеными подстраховались. На спускаемом аппарате была установлена отделяемая капсула, в которой хранилась записанная информация по проведенным экспериментам и различные технические параметры самого полета. Такие капсулы предполагалось сбрасывать на Кербин еще во время полетов по программе Корвус – S.O.L. Но вот разработать способ доставки этих капсул обратно на S.O.L тогда так и не смогли. Ученых это не устраивало, так как существенно ограничивалась возможность использования летающей космической лаборатории. И от этой идеи тогда отказались, доработав научный контейнер самого корабля до приемлемых требований. Это позволило брать с собой дополнительную аппаратуру для обработки результатов экспериментов прямо в космосе с последующим их возвращением на Кербин. В общем неиспользованные капсулы были переделаны для полета в составе возвращаемого аппарата с Муны. И это оказалось верной идей, так как капсула имела меньшие размеры и была достаточно хорошо защищена от тепловых и ударных перегрузок. Это позволило ей благополучно приземлиться на Кербине, причем в отличии от спускаемого аппарата, разбившегося в горах, научная капсула приземлилась буквально на территории космического центра. Надо отдать должное баллистикам из центра управления, они смогли тогда рассчитать очень хорошую траекторию.  

Материалов было получено очень много. Информации для размышления тоже. В сенате окончательно утвердили программу исследования Муны. Выделенных денег хватало на разработку серии идентичных аппаратов для мягкой посадки на поверхность и проведения экспериментов. Правда о возвращении с Муны речи не было. Но Вернер фон Керман был не так прост. Уже тогда он предложил своей команде использовать эти аппараты как ориентиры для последующих пилотируемых полетов. Не сильно афиширую свои планы, агентство начало разработку параллельного проекта по пилотируемым полетам на Муну. И когда беспилотная программа была успешно выполнена, Вернер фон Керман предложил сенату новую программу. Причем не просто программу, а с готовым кораблем и ракетой, способной его туда доставить. Наверное, никто никогда так и не узнает каких огромных усилий потребовало все это. К проекту были привлечены различные компании-разработчики, в том числе и новые партнеры из Восточного Союза. Преодолев свои экономические трудности и переориентировавшись на мирное развитие, инженеры Восточного Союза в короткий срок сумели создать вполне приличную ракету и корабль, которые способны были летать к Мун. Правда речи о посадке тогда не шло. По соглашению с Восточным Союзом для запусков должны были использовать космодром агентства, так как он располагался в удачном месте и позволял с минимальными издержками выводить аппараты на траекторию полета к Муне. Поэтому новая ракета и корабль, получивший красивое имя Сигнус, собирали и испытывали в КСЦ. После прекращения полетов по программе Корвус, кербонавты были разгружены от усиленных тренировок и появилось много свободного времени. Пилоты, как и Джеб, совершенствовали свои навыки пилотирования, осваивая новые типы самолетов. Кто-то углубился в работу по своей основной специальности, продолжая участвовать в проектах по исследованию Кербина. Билл же пропадал в конструкторских бюро и VAB. Во время редких встреч он взахлеб рассказывал о новых ракетах и кораблях. Оказалось, что в условиях отсутствия технологии по созданию твердотопливных ускорителей достаточной мощности, эти парни с Востока, по выражению Билла, сделали невозможное. Их ракета была полностью на жидком топливе, и первая ступень представляла собой четыре разгонных бустера, оснащенных такими же двигателями, что и остальные две ступени. Это позволило получить огромный запас мощности, плюс возможность компоновать ракету дополнительными блоками для выведения различной нагрузки на орбиту и траекторию полета к Муне. Нечто подобное разрабатывали и в агентстве. Правда там отказались от параллельных блоков, и новая ракета должна была превратиться во что-то огромное и мощное. Сам корабль Сигнус оказался очень удобным для кербонавтов. Как и Корвус он был двухместным, однако имел значительно большие размеры и несколько вариантов компоновки. Один из вариантов предусматривал установку дополнительного орбитального модуля, который позволял существенно улучшить комфорт при полетах, разместить в нем дополнительный груз или научную лабораторию. В полетах к Мун предполагалось вместо этого модуля устанавливать посадочный аппарат, разрабатываемый инженерами агентства. Правда такая компоновка имела и существенный недостаток. Очень сложно было разместить систему аварийного спасения. Эта система стала обязательной после одного из испытательных тестов по программе Корвус и даже смогла спасти жизнь экипажу Ирши, когда во время тренировок на стартовом столе произошло несанкционированное включение двигателей второй ступени ракеты и была угроза взрыва. К счастью тогда все обошлось. Система сработала как надо, экипаж благополучно приземлился на удалении от стартового стола, на котором бушевал пожар. Поэтому все новые корабли разрабатывались с учетом обязательной установки такой системы.

В случае с Сигнус, установить эту систему было сложно. Орбитальный модуль располагался над кабиной экипажа и требовалась довольно сложная процедура расстыковки всех блоков, да еще за короткое время. Во время стендовых испытаний несколько раз не отстреливался устанавливаемый для защиты обтекатель, были и другие проблемы. В общем на доводку корабля требовалось время. Хотя сам Сигнус в целом оказался хорош и даже слетал в космос и один раз к Мун. Правда в беспилотном варианте. Полет тогда прошел безупречно. Но потом из-за нехватки средств было решено временно приостановить этот проект.

К тому же в агентстве активно лоббировали свой проект. На обсуждение было предложено два варианта. Один разработанный полностью самостоятельно, включал в себя систему из ракеты-носителя, космического корабля и посадочного модуля. Второй был проектом сотрудничества с одной из корпораций, которая разработала непосредственно сам корабль. А агентство предоставляло в качестве носителя доработанный Титан. Проект носил название Центаврус. Однако из стадии проектных работ и изготовления нескольких макетов он так и не вышел. Уже в ходе разработки стало понятно, что ракета Титан не способна обеспечить достаточной мощности и уступает в этом «восточному» проекту Сигнус. При этом стоимость запуска оказалась даже выше. Единственным преимуществом было то, что Центаврус был трехместным. А это было очень важно. Ученые, неудовлетворенные ограничениями по проведению экспериментов, настаивали на включении в экипажи специалистов, которые могли бы заниматься научной работой на орбите и поверхности. А значит надо лететь втроем и садится тоже втроем. Вот здесь и возникли проблемы.

Изначально, когда только начинали планировать пилотируемые полеты к Мун, кое-кто предлагал просто запустить экипаж по траектории пролета. Это требовало гораздо меньших ресурсов, так как не было необходимости совершения маневров для перехода на орбиту Муны и последующего выхода на траекторию возвращения. К тому же при таком полете оставались достаточно точными основные параметры траектории, что позволило бы выполнить необходимый маневр торможения и управляемый спуск, аналогично полетам по программе Корвус. Для этого предлагалось использовать вариант Биг Корвус, имевший несколько больше ресурсов в отличии от обычного корабля. Но научная и практическая ценность такого полета оставалась бы крайне низкой.

Потом прорабатывался вариант оснастить этот корабль спускаемым аппаратом на одного кербонавта. Модель такого аппарата была предоставлена для летных испытаний и Джебу даже удалось несколько раз выполнить на нем тренировочные «подскоки». Однако компоновка и размещение такого модуля со стандартным Корвусом оказалось не возможной технически. Было еще много вариантов, но ни один из них не вышел из стадии теоретических выкладок.

Но в агентстве было много высококлассных специалистов. Ими был разработан принципиально новый проект под названием Колумбус. Этот корабль чем-то напоминал Центаврус. Он также имел трёхместную кабину экипажа, только несколько иной компоновки. Кроме того, технически этот корабль не был похож на все предыдущие проекты. Он имел достаточно большой служебный модуль, в котором располагались все системы авионики, топливные баки, система жизнеобеспечения, система двигателей ориентации, аппаратура связи, переработанная система энергоснабжения от Корвуса на топливных элементах (от солнечных панелей решено было отказаться из-за компоновочных ограничений и отсутствия таковых необходимой мощности) и прочее. Кроме того, модуль имел небольшой отсек для размещения научной аппаратуры для проведения экспериментов на орбите. Двигательная установка поражала своими размерами. Фактически это была отдельная ступень ракеты, упакованная в небольшие габариты. По своим возможностям корабль мог совершить одиночный полет к Мун и вернуться обратно. Однако этот двигатель мог работать только в вакууме и соответственно никакой речи о полетах в атмосфере Кербина ни шло. Вообще в окончательном виде Колумбус представлял из себя непосредственно сам корабль, который был состыкован с разгонным блоком, обеспечивающему довывод на орбиту и последующий переход на траекторию полета к Муне. Между кораблем и разгонным блоком в специальном переходнике должен был располагаться посадочный модуль. Эскизы этого проекта Джеб с Биллом активно обсуждали в свободное время еще во время их первого совместного полета. Уже тогда он имел основные черты, которые впоследствии воплотятся в реальность.

Но еще была нужна ракета. Мощная ракета. И такую ракету наконец-то создали. Имя ей дали соответствующее: Геркулес.  Геркулес предполагалось запускать в двух вариантах: обычный на низкую орбиту Кербина и усиленный с разгонным блоком и кораблем Колумбус в спецификации для полета к Муне. Несмотря на новизну конструкции, новые двигатели и систему авионики, тестовые запуски были выполнены на отлично и без технических сбоев. Ракета прекрасно летала и имела огромный запас по своим возможностям. Восточный Союз примерно в это же время предложил свой носитель под названием Протон. Он был мощнее ракеты из проекта Сигнус, однако базировался на тех же блоках. И тут вступили в противоречия компоновочные соображения. Протон не получалось состыковать с Колумбусом. Выходила какая-то несуразная ракетища с огромной головной частью, которая к тому же очень плохо балансировалась. И хотя Протон летал не хуже и был даже дешевле, от него в этом проекте было решено отказаться.

Однако вклад инженеров и ученых Восточного Союза был не малым. Оказалось, что еще в годы военного противостояния, там был разработан уникальный сканер. Предполагалось, что с его помощью будут составлены подробные карты территорий Содружества и это позволит с легкостью контролировать передвижение войск, строительство новых военных баз и прочего. В общем что еще хорошего можно ожидать от военных. Правда реалии оказались таковы, что для этого сканера так и не нашлось подходящего носителя. На самолеты тех лет он просто не помещался, а на земле не выдавал ничего, кроме того факта, что вы действительно находитесь на земле. Идею забросили, если бы не космос. Этот сканер помог потом составить первые карты Муны. Теперь мы знали, где на нее можно сесть.

На небе все ярче и ярче разгорались звезды. Стало заметно прохладней, ветер с берега усилился. Со стороны океана на небольшой высоте пролетел тяжелый самолет. Его не было видно, но по навигационным огням, удалявшимся в сторону Стар Сити, было понятно, что он идет на посадку в КСЦ. Странно, в последние дни как-то подозрительно часто в центр стали прилетать самолеты с грузами. Что-то явно готовилось. Но обычно разговорчивые ребята из команды Гаса, что руководил операционным департаментом и ведал всеми вопросами восстановления и снабжения, стали молчаливы и очень сосредоточены, а на вопросы отвечали явно неохотно, и старались вообще избегать прямого общения. Прямо как в те давние времена, когда в воздухе висела всеобщая напряженность в ожидании войны.

Джеб не помнил из-за чего все разгорелось. Да и вспоминать об этом на Кербине не любили. Его семья жила на западе Содружества, на берегу небольшого пролива. Родители были простыми фермерами, и Джеб, наверное, пошел бы по их стопам. Еще до его рождения, вдруг некогда единый народ разбился на два лагеря. И именно, там за проливом, как раз и образовался Восточный Союз. Предлог размахивать друг перед другом дубиной был каким-то смешным, да за давностью лет его и забыли. Прямо как в той книжке, что в детстве читал Джеб, когда выдуманный автором путешественник попал в мир кербалов-лилипутов, в котором два королевства бесконечно воевали друг с другом из-за того, что не могли решить с какой стороны правильно начинать есть мороженное в стаканчике.

В общем конфликт разгорался сильнее и сильнее. Обе стороны начали бороться за свое лидерство в мире, оспаривать различные территории, предъявляя друг другу нелепые требования. Нечистоплотные политики зарабатывали на воинственной риторике, промышленники гребли лопатой деньги из оборонных заказов. А армии обеих сторон раздувались до неимоверных размеров, создавались какие-то нелепые виды оружия, постоянно демонстрировалась готовность нанести первый удар. Но кроме воинственных заявлений и постепенного превращения планеты в склад оружия ничего не происходило. Кербалы не умели и не хотели воевать. Они были дружелюбны от природы и не привыкли видеть врага в каждом встречном. А еще они были очень любознательны. И вся это военная истерия подхлестнула науку и технологии до невиданных высот.

Да и собственно авиация на Кербине появилась именно тогда. До этого к небу относились очень равнодушно. Точек соприкосновения у двух враждующих сторон практически не было. Разве что на Северном полюсе. Но идти на север никто не хотел. Кербалы теплолюбивы и не селятся там, где холодно. А уж воевать за пустынные северные земли точно никто не желал. До сих пор даже северный шельф толком не исследован, что уж говорить про южный, на который можно попасть разве что с воздуха или из космоса. Самым удачным, и тогда казалось простым способом, попасть на территорию противника, было бы просто перелететь разделяющий враждующие стороны пролив. И вот тогда стали строить самолеты. Громоздкие и нелепые, плохо слушающие рулей, готовые развалится на каждом маневре, эти металлические птицы постоянно летали над фермой родителей Джеба. Как раз рядом с их полями была построена военно-воздушная база, куда и бегал маленький Джеб смотреть как взлетают и садятся самолеты. Он мог часами с утра до вечера зачарованно смотреть как эти неуклюжие творения с натуженным ревом двигателей с трудом поднимаются в небо. Сам факт осознания того, что можно оторваться от земли, перевернул все мироощущение Джеба. Он решил стать пилотом. Накануне его совершеннолетия произошла крупная авиакатастрофа, из-за которой погиб почти весь урожай родительской фермы. Правительство тогда щедро компенсировало потери семьи и оставшихся денег хватило, чтобы уехать в столицу и поступить в самую престижную академию ВВС. Мог ли тогда подумать молодой парень, что внезапное озарение абсурдности происходящих в мире событий, приведшее к всеобщему разоружению, могло запросто поставить крест на его детской мечте?

Неприятные воспоминания заставили поежится сидевшего на веранде человека. Он не любил вспоминать те годы. Вся его жизнь тогда могла потерпеть фиаско.

Фактически молодые курсанты только начинали учится премудростям пилотирования, как академию прикрыли. Куда податься? Но недаром еще на курсе его прозвали «Bad Ass» и «задирой». Джеб на последние деньги стал учится пилотажу на частных курсах. Летал, как говорится, запоем. На последнем экзамене не удержался и посадил самолет на такой скорости и под таким углом, что члены приемной комиссии застыли с открытыми от ужаса ртами. Лицензию он тогда все же получил. Но работы толком не было, много бывших военных тогда оказалось не у дел. Подрабатывал в воздушном такси. Но кое-кто запомнил отчаянного парня, и вскоре его пригласили пилотом в испытательный центр. Приходилось летать на таких «гробах», или как их называли инженеры «экспериментальная конструкция», что лучше и не вспоминать. Сбился со счета сколько раз падал, взрывался прямо на взлете, разбивался в горах и тонул в море. Но судьба была благосклонна к нему. Джеб реально был тем парнем, что научил летать самолеты. Они уже не были похоже на те неуклюжие конструкции, что просто каким-то чудом держались в воздухе, пролетая над родительским домом в далеком детстве. Покорилась скорость, покорилась высота. Он поднимался настолько высоко, насколько могли вытянуть моторы и не заглохнуть от нехватки воздуха. И вот тогда он обратил внимание, что прозрачная синева небес на таких высотах переходит в нечто черное и зловещее, где звезды видны даже днем при ярком солнце. И сильно, просто невыносимо сильно, захотелось дотянуться до этой черноты. В те дни он впервые услышал это слово -  космос.

Человек поднялся из кресла и сходил в дом за мягким пледом. Со стороны океана опять пролетел самолет. Что-то явно затевалось в КСЦ. И это сильно будоражило, не давало покоя. Он не привык долго сидеть без дела.

Это случилось на каких-то официальных торжествах. Джеб уже не помнил каков был повод. Он старался избегать подобных мероприятий. Они наводили тоску, хотелось прыгнуть за штурвал и взмыть в небо. Но руководитель испытательного центра настоял. Ты у нас лицо компании, заявил он. Герой и вообще само воплощение мечты о крылатом кербале воочию. Ага, с тоской подумал Джеб. Назови меня еще и лицом всей мировой авиации. Печаль. Но все же пришлось ехать.

Как и предполагалось, тот званый вечер был воплощением самых худших ожиданий Джеба. Речи ни о чем, тосты в честь неизвестных ему людей, и бла-бла-бла. Он скучал с бокалом в руке в стороне от шумной компании незнакомых ему людей, отвечая дежурной улыбкой на приветственные возгласы в его адрес, когда обратил внимание на уже немолодого мужчину с жесткими прямыми усами на лице. Он пристально смотрел сквозь стекла очков в крупной оправе в его сторону. Этот взгляд что-то задел внутри, вызвав ощущение чего-то опасного, но в тоже время притягательного и манящего. Джеб замер и не мог отвести глаз. Он видел, как незнакомец медленно идет в его сторону, и выпал из охватившего оцепенения только тогда, когда понял, что тот обращается именно к нему. Вы хотите слетать в космос? - повторил свой вопрос незнакомец. Этим незнакомцем был никто иной как Вернер фон Керман. И его голосом говорила сама судьба.

Небо над океаном окончательно почернело. Волн уже не было видно, только слабый гул напоминал, что рядом плещется океан. Вдруг на востоке, в непроглядной тьме ночи, появился слабый свет, который начал разгораться все ярче и ярче рисуя на воде дорожку. Всходила она, царица ночного небосвода, такая манящая и такая недоступная Муна.

Муна издревле притягивала взгляды кербалов. Неизменно встающая над горизонтом в одно и тоже время и всегда повернутая к Кербину одной стороной, она вызывала противоречивые чувства. Кербалы не были суеверны, и не отличались религиозностью. Возможно в других уголках Вселенной, если конечно там есть жизнь, как думают некоторые ученые, Бог и играет какую-то весьма значительную роль, но насколько помнил Джеб, даже древние кербалы не сильно озадачивались вопросом кто же создал их мир и распоряжается судьбами. Нет, конечно же существовали разные поверья. Например, почти всегда разные неприятности связывали с неким Кракеном. Что это за существо и существует ли оно вообще в природе, никто не знал. Однако с давних времен считалось, что Кракен может неожиданно вмешаться в жизнь любого кербала и доставить ему огромные проблемы. Его боялись и Джеб хорошо помнил, что в родительском доме частенько говорили: не поминай Кракена в суе. Даже ругаясь, старались не называть это имя. Старики говорили, что тем самым Кракена накличешь, и с ужасом смотрели на небо, туда где вечером всходила Муна. Считалось, что Кракен живет именно на ней. Вот почему в тот день, когда были получены первые снимки поверхности Муны, особенно той стороны, что никогда не видна с Кербина, в центре творился жуткий ажиотаж. Как выразился рассудительный Боб, несмотря на то, что мы летаем в космос и уже давно доказали, что мир не плоский, в нас живет еще много предрассудков.

Если же вернуться к теме религии, то на Кербине существовал еще один малопонятный и фактический не изученный феномен. Еще в первый год своего пребывания в центре, Джеб с друзьями частенько наведывались к одному интересному объекту, черному монолиту из неизвестного вещества. Он фактически находился на территории центра. Что это было такое и кто его поставил неизвестно. Линус, правая рука Вернера, отвечавший за весь научно-исследовательский департамент, как-то сказал, что есть такая теория, что кербалы искусственная раса, воссозданная на Кербине пришельцами из далеких миров. И что этот монолит не что иное как знак этих пришельцев. Возможно он имел иное предназначение. Во всяком случае ни одна аппаратура не могла определить из чего он сделан. Монолит не трогали и даже не пытались его изучать. На его гладкой черной поверхности были высечены буквы S Q U A D. Буквы наши, а что значит непонятно. Боб как-то рассказал об одном разговоре с парнем, выходцем из горной местности на севере Содружества. Так вот в их краях ходило поверье, что Кербин и весь окружающий мир создал многоликий Бог по имени Скуад, и что все мы его порождение. Так это или нет, вопрос скорее всего философский. Но как верно заметил Линус, мы слишком мало знаем о своем собственном мире и его истории, и только сейчас начали скрупулёзно документировать все наши достижения и открытия.

Человек, сидевший на веранде, не верил ни в Кракена, ни в Скуада. Даже когда неприятности посыпались одна за другой.

Тесты нового корабля Колумбус и его ракеты Геркулес дали положительные результаты. Два беспилотных старта и ни одной ошибки. Правда запускали их только на низкую орбиту. На одном из стартов присутствовал Джеб. Такой огромной ракеты ему еще не доводилось видеть. Чтобы вывезти ее из ворот сборочного цеха, пришлось расширять проем, а для запуска строить новую стартовую площадку. Грохот от вышедших на полную мощность двигателей был такой, что казалось на всегда лишишься слуха. Потом кто-то сказал, что в кампусе Стар Сити даже побило стекла в окнах домов. По крайней мере старт был очень впечатляющим. По итогам этих тестов была утверждена программа полетов. Предполагалось, что сначала будет испытательный полет на орбиту Кербина, затем полет к Муне с выходом на ее орбиту и тестированием всех систем по программе полноценного полета, но без посадки. А уже затем, если не будет никаких сбоев, летит корабль с экипажем, который и будет садиться на Муну. К этому времени должен будет готов посадочный модуль, с изготовлением которого случились какие-то непредвиденные задержки. На совещании, где обсуждалась программа полетов и предлагались потенциальные места высадки, Вернер фон Керман напомнил, что у нас на Муне есть три зонда под названием Сурвейор, которые были посажены туда еще год назад. Правда первые два зонда перестали отвечать практически сразу же после посадки. А вот третий, который прилунился фактически в центре видимой стороны Мун, продолжал исправно передавать телеметрию. А может стоит полететь именно к нему? Тогда можно будет не брать лишний комплект приборов, а использовать показания аналогичного набора прямо с борта Сурвейор-3. Заодно и проверим насколько они полны. А посадочный модуль нагрузим новой аппаратурой, тем более что у ученых давно готов комплект приборов для проведения длительных экспериментов на поверхности небесных тел. Оставалось только их туда привезти. А потом Вернер вытащил пачку фотографий. Это были обработанные снимки, полученные с борта нового зонда, запущенного недавно к Мун. Мало того, на этом зонде был установлен новейший сканер, подобный тому что создали ученые Восточного Союза. Этот сканер позволил получить более точные данные о поверхности Мун и составить по ним детальные карты высокого разрешения. И на этих снимках были отмечены некие аномалии, три из которых находились практически рядом с местами посадок Сурвейор. Джеб тогда подумал, неужели Вернер это знал и раньше или у него такое феноменально фантастическое чутье?  Вечером, уже после совещания, в кампусе Стар Сити, Боб показал Джебу несколько снимков, которые он тайком принес из исследовательского центра. Их сделали в момент пролета зонда на минимальной высоте над поверхностью Муны. На краю одного из кратеров был хорошо виден какой-то объект. Боб сказал, сначала решили, что это игра света и тени. Из-за того, что Муна лишена атмосферы, ее поверхность достаточно контрастно выглядит на фотографиях и при разных углах освещения Солнцем рельеф поверхности иногда просто фантастический.  Вот и тут подумали, что это лишь тень. Однако, когда через какое-то время повторили серию снимков, Солнце светило по-иному, и на обработанных фотографиях стало четко видно, что на краю кратера стоит нечто, напоминающее арку. Представляю какие у нее размеры, подумалось Джебу, если с такой высоты получилось ее рассмотреть. Муна на самом деле таила много загадок.

Итогом того исторического совещания стало утверждение первых трех экипажей. Первыми на новом корабле должны были лететь Валентина и Ронельс. Так как полет имел сугубо технические цели третьего кербонавта решили не отправлять, заняв его место дополнительной аппаратурой для технических тестов. Ронельс был опытным инженером. Но в отличии от Билла, конструировавшего исключительно ракеты, он работал в конструкторском бюро, где разрабатывали перспективные космические корабли. В отряд его пригласили как одного из разработчиков Корвуса. Именно Ронельсу в его первом полете досталось больше всех. Они уже тогда полетели вместе с Валентиной. Поговаривали, что в их союзе были не только партнерские отношения, но и нечто более интимное, но Джеба такие разговоры не очень-то интересовали. Как бы то ни было, Ронельсу по ходу полета пришлось устранять множество мелких неисправностей и несколько раз выходить в открытый космос для более серьезной работы. В конце концов у них просто стали кончаться ресурсы системы жизнеобеспечения, не рассчитанные на такие незапланированные прогулки. Полет был досрочно прерван. Однако опыт, приобретенный в его ходе, показал, что кербонавты могут существенно повлиять на ход миссии и в случае каких-либо проблем самостоятельно решить их на месте. А не просто тупо смотреть в окошко, как заявил в сенате какой-то идиот, голосовавший против увеличения расходов на космическую программу.

В целом день старта складывался удачно. Предстартовые проверки не выявили каких-то проблем. Экипаж занял свои места. Была объявлена минутная готовность. А потом был дан старт. Ракета медленно и плавно стала отрываться от стартового стола устремляясь в небесно-голубую высь. Но буквально сразу же после отрыва раздался сигнал тревоги. Кто-то из команды управления успел крикнуть, что у нас проблема. Джеб в это время смотрел на ракету. Он видел, как ракета резко развернулась и стала наклоняться совершенно в другую сторону. И тут же затих грохот двигателей. Затем на верху падающей ракеты сверкнуло, раздался хлопок и что-то с большой скоростью полетело в сторону. Сработала система аварийного спасения, уводящая кабину экипажа от места аварии. Это был второй реальный случай спасения экипажа. То происшествие, что случилось некоторое время назад, когда система сработала самостоятельно на стартовом столе, списали на недоразумение. А сейчас от ее работы зависела жизнь двух кербалов. Однако все закончилось вполне благополучно. Валентину с Ронельсом немного придало перегрузками, но приземлились они мягко на довольно большом удалении. Несмотря на то, что ракета упала фактически на старте, взрыв не нанес серьезных повреждений стартовому столу. Потом, когда проанализировали ситуацию, было установлено что неправильно сработал один из датчиков двигательной установки первой ступени. На Геркулесе это была сборка из четырех мощных двигателей, имевших раздельные контуры управления, что позволяло в случае аварии продолжить взлет даже на двух из них и увести таким образом ракету на безопасное расстояние. Однако в этот раз случился какой-то непредвиденный программный сбой. Процессор системы управления двигательной установкой выдал неправильную команду на изменение вектора тяги одного из двигателей, из-за чего ракету резко стало разворачивать по курсу. Этот разворот был принят за аварию и центральный компьютер выдал команду на отключение всех двигателей и отстрел кабины экипажа. Возможно если бы ракета успела набрать скорость и высоту и прошла бы повторная команда из центра управления, полет не пришлось бы прерывать.

Потребовались доработки, дополнительные испытания и тесты. На это ушло время. Пока исправляли Колумбус в космос стартовали еще два экипажа на Корвусах. Этими полетами была закрыта первая обширная научная программа по исследованию ближнего космоса. В тоже время продолжилась подготовка к будущим полетам на Муну. Следующий старт Колумбуса перенесли на новый год, фактически сразу же после праздников. Состав экипажа не стали менять. Только включили в него молодого ученого Тимми. Он проходил подготовку еще по программе Корвус и должен был выполнить ряд дополнительных экспериментов. Как сухо сказали в научном департаменте, для уточнения полученных ранее результатов. На этот раз старт прошел гладко и без каких-либо проблем. Ракета четко отработала заложенную программу, отклонения от запланированной траектории полета были минимальными. Как потом пошутила на одном из сеансов связи Валентина, у нас осталось уйма топлива, так почему бы не слетать к Мун? Программа полета была отработана. Пробыв на орбите две недели («рекорд» Джеба и Боба тогда не был побит из-за разницы в какие-то минуты), команда Валентины благополучно вернулась на Кербин.

Настал черед полета к самой Мун. И тут вопрос кто будет первый?  Конечно в любом случае кто бы не полетел, он будет первым. Кто-то на орбите Мун, кто-то на ее поверхности. Это право вряд ли достанется тем молодым пилотам, что недавно вошли в отряд в перспективе расширения пилотируемой программы.  Агентство даже открыло свою собственную академию, где стали готовить специалистов по космическим полетам. Реконструировали островную базу. В старых ангарах установили тренажеры из списанных кораблей и туда стали частенько летать на тренировки. Молодые пилоты после окончания академии сразу получали 1-й уровень. Ветераны ворчали, дескать нам пришлось в свое время жизнями рисковать, а эти сразу же в дамки. Но что поделать, прогресс не стоит на месте, полеты становятся безопаснее, и чтобы получить необходимые навыки уже совсем не обязательно делать это с риском для собственной жизни.

В общем в первый полет к Мун был назначен командиром Тед. По совокупности он имел больше стартов чем Джеб. Тед закрывал программу Корвус. Причем тот последний полет был довольно сложным технически. Одной из главных задач было сведение с орбиты отработавшей лаборатории S.O.L. Дело в том, что несмотря на наличие собственной двигательной установки (S.O.L была фактически копией Корвуса и построена на его агрегатах), за время пребывания на орбите произошло несколько аварий и в итоге лаборатория лишилась возможность самостоятельно с нее сойти. Закончив научные эксперименты, требовалось несколькими маневрами с использованием двигателей Корвуса перевести лабораторию на траекторию спуска в атмосферу. Сложность заключалась в том, что маневрировать приходилось всем составом, а на участке спуска нужно было в определенный момент разделить корабли, а затем откорректировать траекторию самого Корвуса, чтобы приводниться в строго заданном районе. Такую работу нельзя было доверять полностью автоматике, и Теду многие операции пришлось выполнять вручную.  С чем он и справился блестяще. Самое интересное, что нечто подобное требовалось выполнить и в ходе полета к Муне. Так как посадочный модуль располагался между разгонным блоком и самим кораблем, требовалось сначала расцепить эту связку, затем развернув корабль на 180 градусов заново пристыковать его уже к посадочному модулю стыковочным узлом, тем самым обеспечить возможность перехода экипажа на его борт. Кроме этого потом нужно было аккуратно вывести посадочный модуль из переходника, установленного на разгонном блоке. Переходник требовался не только для связки кораблей, но и для защиты посадочного модуля при полете в атмосфере Кербина. Перед расстыковкой он раскрывался как бутон цветка на четыре лепестка. Это чертовски красиво выглядело на фото и видео, особенно на фоне освещенной солнцем поверхности Муны. И еще, программой полета предусматривалось, что экипаж дистанционно сведет разгонный блок с орбиты Муны, направив его для столкновения с поверхностью. В этом были заинтересованы ученые, им не терпелось получить больше данных о сейсмической активности Муны, а таким экспериментом имитировалось столкновение с крупным метеоритом.

Экипаж Теда блестяще справился со всеми пунктами программы. Его напарниками в том полете были Дженнард и Дарина. Дарина имела научную специализацию и опыт полетов по программе Корвус. И она летала вместе с Тедом в завершающем полете этой программы. Дженнард был инженером, прошел подготовку в академии агентства и участвовал в тестах различных вариантов посадочного модуля. Для него это был первый полет.

Уже на орбите Муны протестировали посадочный модуль в автономном режиме. Тед с Дженнардом перешли в него и расстыковались. Раздельный полет продолжался несколько часов, после чего корабли вновь состыковали. Все системы работали идеально, и кое-кто даже высказал мысль, а не посадить ли их на Муну? Однако от этого было решено воздержаться. Посадочный модуль был тестовым вариантом. Никто не гарантировал, что все получится. Теоретические расчеты не совпадали с реальными данными и был риск, что банально не хватит топлива для взлета. В лучшем случае удастся перевести модуль в суборбитальный полет над Муной, но вот состыковать его с Колумбусом вряд ли уже выйдет. Риск жизнями кербонавтов не стоил того. Поэтому экипажу было предложено дистанционно посадить модуль на поверхность, а дальше по итогам анализов полученных данных внесли бы корректировки в будущие полеты. Дальнейшие события показали правильность такого решения. При посадке модуля на Муну выяснилось, что введенные в компьютер координаты ошибочны. Модуль садился в огромный каньон, что протянулся от центральных плоскогорий на север. Какова высота и крутизна склонов известно не было, подробных карт этой местности тогда еще получили. В итоге модуль сел с большим наклоном и скорее всего перевернулся, так как телеметрия перестала поступать практически сразу же. Конечно же в случае управляемого вручную спуска с высокой долей вероятности пилот смог бы посадить модуль на более подходящую площадку. Но это вызвало бы перерасход топлива и скорее всего лишило бы возможности взлететь. А наличие серьезных расхождений в расчетах уже говорило о невозможности такой операции, тем более последняя телеметрия показала: топлива в баках оставалось на пару секунд работы. 

В общем на этом миссия и была закончена. Возвращение прошло благополучно, правда приземлились с большим отклонением. Не совсем верно был рассчитан полет спускаемого аппарата в атмосфере. Несмотря на высокую скорость вхождения спускаемый аппарат выдержал все тепловые нагрузки, перегрузки не превышали расчетных значений, а спуск на парашютах оказался мягче чем на Корвусе. Тед потом сказал, что было такое ощущение, что нас просто положили на перину. Спускаемый аппарат Колумбуса был намного больше и тяжелее и его не так качало на волнах, как капсулу Корвуса. Пока дожидались спасательную команду можно было загорать и любоваться видами не опасаясь заболеть морской болезнью.

А следующим должны были лететь Джеб и его экипаж. На этот раз в полном варианте с посадкой. Для такого серьезного задания решено было сформировать экипаж из опытных ветеранов. К Джебу присоединились Бил и Боб. Они все летали в космос уже несколько раз, но все вместе ни разу. Пока вносили конструктивные изменения в посадочный модуль и решали технические вопросы по итогам первого полета к Мун, команду Джеба гоняли ученые из центра перспективных исследований. Поскольку на том историческом совещании, когда была утверждена программа полетов, было решено не везти дублирующий комплект приборов, а использовать те, что стоят на прилунившемся Сурвейоре, ученые решили загрузить модуль только что разработанным комплектом научных экспериментов под общим названием SEP. По сути это была автономная научная станция с собственным обрабатывающим центром. Она была рассчитана на длительный сбор и обработку различной информации, которая должна была поступать от сети различных датчиков и приборов. Требовалось только расставить их на поверхности по определенной схеме, затем соединить в одну сеть и откалибровать. Предполагалось, что если расположить на поверхности Муны несколько таких комплектов в разных местах, то можно будет получить необходимый объем информации для корреляции данных о происхождении Вселенной в целом. Обычно молчаливый Боб, когда речь заходила о науке, становился весьма разговорчив и не переставая сыпал различными научными терминами. У Джеба просто пухла голова от всех этих гравитационных постоянных, солнечного ветра, потока гравиоли и прочих трудно понимаемых словечек. То ли дело их пилотские апоапсис с периапсисом, и проград с ретроградом.

Но уметь работать с научным оборудованием должны были все. Мало ли что может случится. Теоретически тренироваться нужно было на посадочном модуле, имитируя выход на Муне. Но научный отдел сразу запротестовал против этого, мотивирую тем, что комплект должен отработать минимум два месяца, а на такой срок никто не даст занимать довольно приличный участок на территории центра. К тому же ученым хотелось чистых данных, а на КСЦ было столько помех, что никакой ценности от подобной работы не получить. Тащить же с собой макет посадочного модуля было весьма затратно. Поэтому для тренировок выезжали на север от КСЦ, на берег соседней бухты, загрузив приборы на внедорожник в тех же контейнерах, что планировалось крепить на посадочный модуль. В первых тестах с командой обязательно был кто-то из научного отдела. Потом стали выезжать одни, переговариваясь с центром по рации и получая оттуда команды. В общем полная и-м-и-т-а-ц-и-я.

Джеб на таких выездах был не сильно загружен. Основную работу приходилось выполнять Биллу и Бобу. Билл расставлял приборы и настраивал подключения, а Боб занимался калибровками и различными настройками. Конечно в реальном полете Джебу тоже бы пришлось попотеть, так как на него бы легла обязанность контроля за различными системами. Однако сейчас большую часть времени он просто наблюдал за своими коллегами. В конце концов руководитель тренерского штаба, заметив ровный морской загар на лице Джеба, решил загрузить всех, поочередно давая вводные о «болезни» кого-либо из членов экипажа. Под конец тренировочного цикла тренеры вообще озверели, заставив экипаж работать в скафандрах, тех что планировалось использовать для выхода на Муну, правда без системы жизнеобеспечения. Хорошо, что, хотя бы разрешили работать без шлемов, иначе на такой жаре они бы просто сварились вкрутую. Итогом всех этих мучений была полноценная работающая станция, которая даже начала передавать какие-то данные в центр. Их потом использовали для корректировки настроек уже в реальных полетах.

Помимо научной части много времени занимала работа на тренажере корабля. Необходимо было до автоматизма отточить все операции, запланированные программой полета. А список там был немаленький, особенно после дополнений по итогам полета команды Теда. Но главным гвоздем программы стали тренировки на имитаторе посадочного модуля. Сам модуль заставить летать в условиях атмосферы было невозможно, поэтому для этого разработали летающий тренажер с заковыристой аббревиатурой VTOL. Что-то там вертикального взлета и посадки.  По факту, когда на взлетную полосу выкатили какую-то несуразную конструкцию из решетчатых ферм, обвешанную баками и небольшими ракетными двигателями, с закрепленной посередине крохотной кабиной пилота, кто-то из молодых воскликнул: да разве это может летать? Джеб же придирчиво осмотрев аппарат, задумчиво глянул в сторону VAB и произнес: интересно, а на этом можно будет сесть на крышу? У инструкторов и техников отвисли челюсти. Однако эти слова запомнили и на следующий день по центру был издан приказ, строго настрого запрещающий пилотам при выполнении полетов на VTOL отклоняться от заданной высоты и вообще от траектории, указанной в полетном задании. Отдельный пункт приказа гласил: пилоту второго ранга Джебу категорически запрещается садится на крышу VAB, да и вообще на любую крышу в целом. Не забыли тот случай, когда Джеб на спор с кем-то из персонала пролетел на тренировочном самолете под аркой научно-исследовательского центра. Ему конечно тогда влетело по первое число, а арку потом завесили специальной сеткой с яркими светоотражающими полосами. Видимо, чтобы никто больше такого не повторил.

Полеты на VTOL были не очень веселым времяпрепровождением. Сорок потов сойдет, пока поймаешь и уравновесишь вертикальную и горизонтальную скорости. Однако к концу тренировочного цикла у Джеба, да и других пилотов уже получалось вполне сносно летать на высоте нескольких метров вдоль взлетно-посадочной стороны, зависать на месте и плавно опускать машину на бетон. Мастерство росло с каждой тренировкой. Конечно не обходилось без казусов и мелких неприятностей, но в целом тренировки были завершены благополучно. Джин, руководитель центра управления полетами, потом сказал Джебу, что в реальном полете будет намного легче, потому как маневрировать в вакууме намного проще. Ты можешь хоть вниз головой садиться, главное не забудь перевернуть модуль перед посадкой на ноги, поддакнул его помощник Бобрак. Да и вообще планировалась саму посадку на Муну отдать на откуп автоматике, а пилот должен был вмешаться если вдруг что-то пойдет не так.

Так за активными тренировками и учебой пролетело два месяца. За это время был протестирован новый вариант посадочного модуля. Он отличался иным двигателем, более мощным и при этом более экономичным. Возросшая нагрузка в виде грузовых отсеков для размещения аппаратуры SEP потребовала дополнительных баков с топливом. Да и вообще компоновка в целом по сравнению с прошлым полетом претерпела некоторые изменения.  И настал день старта.

Утро было солнечным. На небе ни облачка, что особенно радовало журналистов и телевизионщиков. Можно было легко наблюдать полет почти на всей траектории вывода. Джеб сам присутствовал на многих запусках и все равно каждый раз испытывал какое-то восторженное чувство, как тогда в детстве, когда он убегал смотреть на взлетающие с соседнего аэродрома самолеты. У ракеты впечатляет сам старт. Складывалось ощущение что она поднимается вверх на столбе огня и дыма. А потом постепенно наращивает скорость и поднимается все выше и выше, превращаясь в едва различимую черточку. И только огонь работающих двигателей будет виден еще достаточно долго, вплоть до самого выхода в космос. Но на зрителей особый эффект производило разделение ступеней или отделение бустеров. Наблюдатели ахали как один, когда неожиданно ракета как будто бы останавливалась, от нее отделялись отработанные части, а затем опять вспыхивал огонь и полет продолжался. Красиво падали бустеры Титана. Догорая, они рисовали в небе свою траекторию, которая постепенно сходила на нет в океане. Для отведения бустеров использовали специальные двигатели. Когда они срабатывали, складывалось впечатление, что ракета будто бы разводит руки, словно пытается обнять небо. А потом, стряхнув с себя все лишнее с упоением бросается ему навстречу. Один раз, когда Джеб вслух сказал об этом, кто-то стоявший рядом, посоветовал писать стихи.

Экипировались практически молча. Напряжение сказывалось, но в целом все были спокойны. Последние медицинские тесты, подгонка полетных костюмов и выход к специальному автобусу, на котором экипаж доставят к ракете. Когда ехали к старту, Джеб не отрываясь смотрел на ракету. Ее вывезли на старт еще несколько дней назад, провели необходимые тесты, заправили топливом. Ракету было видно издалека. Геркулес, в полной комплектации с разгонным блоком и кораблем Колумбус с посадочным модулем, был очень большой ракетой. Для обслуживания и подъема экипажей пришлось специально построить отдельную башню, в которой находился лифт для подъема наверх. К кораблю экипаж переходил по галерее, которую убирали перед самым стартом.  Выгрузившись из автобуса, Джеб доложил о готовности руководителю полета и экипаж поднялся на вверх для посадки в корабль. Потом пошли предстартовые проверки, тестирование систем и наконец предстартовый отсчет. Старт был произведен точно в расчётное время. Никаких замечаний по работе систем. Ракета взлетала очень быстро. Немного трясло, когда проходили плотную атмосферу. На орбиту вышли с заданными параметрами. Джин сообщил, что почти к стартовому окну к Муне. По орбите не кружились вовсе, была дана команда на повторное включение двигателей разгонного блока и все, они поехали к Муне.

Первые сутки полета, это соответственно сам перелет к Муне. Экипаж занят в основном тестированием систем. Ближе к концу первого дня появляется свободное время и можно немного отдохнуть. Джеб с Бобом решили вздремнуть, на дежурстве остался Билл.

Он проснулся от ощущения чего-то неправильного. Быстрым взором окинул панель приборов. Ничего. Аварийных сигналов нет. Посмотрел на Билла. Тот что-то сосредоточенно высчитывал на ручном компьютере, сверяясь с полетной и технической документацией.

- Что случилось? - спросил Джеб.

- Не пойму командир, - после паузы ответил Билл. - Мне кажется мы не сможем сесть на Муну. Он поднял голову и посмотрел в глаза Джеба.

- Почему? - спросил тот.

- Если верить датчикам, то у нас куда-то делось топливо из посадочного модуля, - сказал Билл.

- Это точно? - опять спросил Джеб.

- Скорее всего да, – ответил Билл. - Но нужно получить подтверждение с Кербина. К ним поступает больше информации по телеметрии.

- Хорошо, - сказал Джеб.

До сеанса связи еще есть время. На этом сеансе должны передать уточняющие данные по маневру, и начнется подготовка к переходу на орбиту Муны.  Но нужно понять, что делать сейчас.

- Кербин, у нас проблема, – запросил он по внешней связи.

- Слышим вас Джеб. Да, у нас есть информация, что прошла утечка по топливному баку посадочного модуля. Что видно у вас?

- Тоже самое, – подтвердил Джеб.

- Хорошо. Мы сообщим вам решение.

Джеб посмотрел на Билла. Тот хмурился вчитываясь в какие-то данные на приборах. Мы не будем садиться? - спросил проснувшийся Боб. Скорее всего нет - ответил Джеб. Он размышлял. В принципе ничего страшного не произошло. Корабль исправен, а значит можно продолжить полет, правда без посадки. Отстыковать посадочный модуль с разгонным блоком и сбросить их на Муну. Затем перевести корабль на возращение назад. Именно такой вариант и предложила команда по управлению полетом. Обидно и досадно. Но что поделать. Настроение у всех испортилось. Стали готовиться к маневру. Было решено все же выйти на орбиту Муны, топливо для этих целей хватало. Затем выполнить все необходимые процедуры по расстыковке, развороту корабля и стыковке с посадочным модулем. Только не выводить его из переходника, а просто потом расстыковаться и дистанционно свести с орбиты вместе с разгонным блоком. И дорогущей аппаратурой. Типа опять тренировка, только в условиях реального полета. И-м-и-т-а-ц-и-я.

На орбиту вышли четко, без отклонений. Почти идеальный круг 50 на 50 км над поверхностью. Наблюдать некогда, лишь изредка бросали взгляды на серую пустыню, что вертелась под ними. Все процедуры подготовки к расстыковке прошли успешно. А когда дали команду на выполнение самой расстыковки ответа не последовало. Еще раз, опять н-и-ч-е-г-о. Недоумение, как же так? Должен сработать специальный разделитель, который устанавливался между двигателем корабля и посадочным модулем, освобождая тем самым корабль. Одновременно с этим раскрываются лепестки переходного отсека и срезаются специальные стропы, которыми крепится корабль для дополнительной жесткости и страховки. Лепестки раскрылись, табло горит, на диаграмме все четыре показаны зеленым. А отделения нет. Тед рассказывал, что этот момент можно почувствовать легко: корабль как бы вздрагивает, а потом начинает легкое движение, одновременно выдается соответствующая информация. Дальше перевод на ручное управление и далее по списку. А тут тишина, ни одно табло не показывает выполнение команды. Пробуем еще раз. Молчок, но внезапно гаснет свет в кабине и моргает вся панель. Что такое? Сбой в электропитании. Переключились на резервное. Нет ответа от топливных элементов, заряд на батареи не идет. Хорошо, что корабль еще связан с разгонным блоком. Там свое питание и стоят небольшие солнечные панели. Минимум энергии, но для работы основных систем вроде хватит. Затем новая неприятность:  утечка в баках самого корабля. Окислитель исчезает на глазах. Как вернуться домой??? Но ведь и двигатель не включить, под ним посадочный модуль. Любая попытка вызовет взрыв. Билл порывается выйти в открытый космос и перерезать стяжки. Его осаживают. Чем, зубами? У нас нет необходимых инструментов и разобрать корабль по винтикам мы не сможем. С Кербина передают информацию, что по их данным отделение посадочного модуля от корабля все же произошло, а вот сам корабль почему-то не отделяется. Еще раз проверяем приборы. Да, сигнал отделения есть, но не четкий, словно изредка пропадает. Руководитель полета Джин предлагает дать команду на отстыковку модуля от разгонного блока и легкими маневрами попытаться сбросить его. Что это даст? Мы посчитали, говорит Джин, что топлива в разгонном блоке хватит на обратный старт и теоретически вы сможете войти со всем этим в атмосферу. А дальше нужно будет только отделить кабину и приземлится. Модуль тяжелый, съедает прилично от необходимой мощности, с ним вам не вернуться. Можем повредить служебный отсек, замечает Билл. Да, риск есть, но, во-первых, кроме двигателя перед модулем ничего нет, а во-вторых его включать уже нельзя, баки все равно пусты. Так что, «стряхивайте» модуль.

Джеб вспоминал это с ужасом. Даже его напугала перспектива остаться в космосе навсегда. Другого готового корабля нет.  Значит спасать их некому. Обычно и так молчаливый Боб замкнулся в себе. Билл с лихорадочным блеском в глазах что-то высчитывал. Но было ясно одно, если не получится сделать как предлагает Джин, вертеться им тут до скончания веков. Памятником самим себе. В итоге все вышло. Не с первого раза, но получилось. Истратили почти все топливо двигателей системы ориентации, оставили самый минимум для правильной ориентации перед вхождением в атмосферу. Если конечно до этого дело дойдет. Батареи сели, по отключали все что только можно. Но сделали это. Когда Джеб увидел, как мимо иллюминатора медленно проплывает, слегка вращаясь их посадочный модуль, немного отлегло. Какого Кракена? - эмоционально воскликнул Билл, тыча пальцем в стекло. За модулем плавно летело кольцо отделителя. Что же нас тогда держит? – спросил Джеб. Неужели только тоненькие стяжки страховочной системы? Билл лишь недоуменно пожал плечами. Сразу вспомнился старый анекдот самых первых лет космической эры: если ракета болтается как сосиска и она вот-вот развалится, возьмите больше скотча и крепко обмотайте им, авось долетит.

Вот на этом скотче и долетели. На самом деле, как потом установила комиссия, расследовавшая этот инцидент, в проблеме не расстыковки корабля и модуля оказалась виновата неверная сборка и неправильная установка отделителя. Кого-то там наказали, с поставщиков деталей сняли стружку. Но с другой стороны, как потом размышлял Джеб, если бы все установили верно и корабль бы от стыковался от связки с разгонным блоком, как бы они вернулись домой? Мда, даже и не знаешь, что думать.

Но на этом еще ничего не закончилось. В расчетный момент по команде с Кербина сориентировали связку и дали зажигание на двигатель разгонного блока. Слава богу, тут все прошло без заминки. Но топлива в баках оставалось совсем чуть-чуть, в принципе его и надо то было чтобы согнать блок с орбиты и красиво шарахнуть об Муну. Через какое-то время Джин сообщил им, что траектория неплоха, они летят домой, но вот вхождение в атмосферу будет под пологим углом и на не большую глубину. Боюсь, что вам не хватит времени затормозится  по настоящему. Мы вернемся в космос? – спросил Джеб. Да, но орбита изменится, и вы уже не полетите обратно к Муне, а сделаете круг по высокой орбите Кербина и еще раз войдете в атмосферу. Мы считаем, сколько кругов придется сделать, подытожил Джин. Перспектива болтаться туда-сюда была не очень приятной. А если мы не будем закрывать лепестки переходного отсека, тем более нам все равно это сделать нечем, - спросил Билл. Вдруг они сработают как парус, что-то вроде воздушного тормоза? Интересная мысль, ответил Джин, будем считать. Конечно все это было только теоретически. Когда подлетели к Кербину стало ясно, что промахнулись намного. Корабль прошьет верхние слои атмосферы и уйдет обратно в космос. Сколько таких витков будет, никто сказать не мог. Существовала еще и такая вероятность, что, нагрев в атмосфере перережет стяжки и корабль отвалится от разгонного блока. Если не думать о том, что они просто могут столкнуться друг с другом, более легкий Колумбус станет нарезать круги вокруг Кербина бесконечно долго. Когда эту информацию озвучили экипажу, Билл мрачно проворчал: главное, чтобы снеки не кончились. Он страсть как любил поесть, а основной запас еды остался в посадочном модуле и вертелся сейчас где-то на орбите Муны.

Первое вхождение в атмосферу прошло очень быстро. Практически даже не нагрелись. Правда Джин обнадежил, что торможение было и характеристики орбиты изменились. На втором круге врубились в атмосферу по-настоящему. Шутка ли, верхняя точка орбиты была в тысячах километров от поверхности Кербина, чуть ниже орбиты Муны. Нижняя же лежала в пределах атмосферы, что-то около 60 километров. А что такое полет в космосе? Если упрощено, то это бесконечное падение с верхней точки до нижней и так по кругу, если не затормозить. Так вот самая маленькая скорость у корабля в верхней точке орбиты, и по мере приближения к нижней точке она увеличивается. Когда летаешь по круговой орбите вокруг Кербина разница между точками орбиты не велика, и скорость практически везде одинаковая. А вот когда ты падаешь с нескольких тысяч км…. Все равно что хряпнуться об асфальт с высоты своего роста.

Вот они и хряпнулись. В принципе сам план возвращения с орбиты Мун предполагал нечто подобное. Но, во-первых, это был бы управляемый спуск. А во-вторых тормозить должен был небольшой корабль. Здесь же летело чуть ли не полракеты, да еще и неуправляемой. Горели красиво, в иллюминаторы было страшно смотреть. Но был и положительный момент. Раскрытые лепестки переходного отсека действительно, как и предполагал Билл, сработали как воздушный тормоз изрядно погасив скорость. Третьего круга не потребовалось. Джеб это понял, когда цифры на табло, показывающие высоту орбиты упали в нижней точке до 10 километров, а компьютер спрогнозировал траекторию спуска, упиравшуюся где-то в территорию Восточного Союза. Он дал команду на разделение отсеков. Более легкий спускаемый аппарат пролетел чуть дальше, чем предполагалось и плавно опустился в воды пролива, того самого, что разделял когда-то Восточный Союз и Содружество, и на берегах которого прошло детство Джеба.

Полет в целом оценили положительно. Типа мы герои, можем вывернуться из любой ситуации. Всех сначала наградили, а потом пошли разбирательства. В сенате, оппозиционная группа, что и так вставляла палки в колеса всей космической программе, подняла вой. Стали считать сколько денег потрачено, а что в итоге получено. Еще до полета Джеб общался с одним молодым парнем, что работал в ведомстве Мортимера, главы финансового департамента. Так вот этот парень тогда сказал, что если бы не деньги правительства, частично компенсировавшего затраты на запуски, а также заинтересованных в проведении научных исследований ведомств, то всего бюджета агентства хватило бы на пять –шесть пусков Геркулеса в комплекте с Колумбусом к Муне. До этого как-то не считали, но тут сразу же вспомнили о более дешевых проектах, и том что на деньги, что стоит запуск одного Геркулеса, можно запустить три Корвуса или целую кучу беспилотных зондов. На аргументы Вернера, что не все можно сделать автоматами, никто не обращал внимания. В общем в итоге пилотируемые полеты приостановили. Кербонавты остались не удел. Нет, работа конечно была, но основных задач не было. Вот тогда-то впервые прозвучало слово: орбитальная станция.

О собственной долговременной станции поговаривали давно. В принципе летавшая по программе Корвус космическая лаборатория S.O.L в какой-то мере была станцией. Но, во-первых, там не было постоянного экипажа. Работать мог только один кербонавт. А во-вторых необходимые приборы и материалы доставляли Корвусы, которые были сильно ограничены в объеме полезной нагрузки. Конечно польза от лаборатории была, но не то чтобы уж очень высока и не совсем удовлетворяла потребности науки. Тут еще ребята из Восточного Союза сделали свое предложение на этот счет. У них давно зрели проекты подобных станцией, только не на что было их строить, да и летать тоже. А еще они предложили проект какого-то космического телескопа, который можно было бы установить на такой станции и получить новые материалы о строении Кербальской системы, новых неизвестных еще планетах и так далее. Джеб тогда подумал: зачем на открывать новые планеты, если вообще хотят закрыть полеты в космос? Он не хотел становится космическим извозчиком, хватит, поработал уже в воздушном такси. Агентство лихорадочно искало деньги, построили отдельную пусковую площадку и стали возить туристов по суборбитальным траекториям. В общем чушь и сплошная коммерция. А ему хотелось туда, за пределы, потоптать Мун, и может быть попробовать на вкус Минмус, вторую маленькую луну Кербина, которую почти никогда не видно с земли. Обжора Билл утверждал, что Минмус должен по вкусу напоминать мороженое.

Человек на веранде со злостью посмотрел на поднявшуюся над горизонтом Муну. На посадку зашел еще один самолет. Что-то все-таки готовится.

В пустом доме громко зазвонил телефон…..

Эпилог.

Маркус пустыми глазами задумчиво смотрел в экран монитора. В комнате царил полумрак, и он не заметил, как в нее вошел Тито.

- Ничего себе, ты тут понаписал! – воскликнул Тито, пробежав текст на экране. – Думаешь это кто-то будет читать?

- Не знаю, – пожал плечами Маркус- Ты бы почитал, что пишут на форуме и как только не пытаются изменить нашу программу.

- Но это ведь всего лишь компьютерная игрушка! – сказал удивленный Тито.

- Может быть, – ответил Маркус и опять пожал плечами. А потом задумчиво добавил - Иногда мне кажется, что они живые.

На экране соседнего монитора с эмблемой из четырех букв SQUAD,  смешной зеленый человечек с выпуклыми глазами, одетый в какой-то нелепый костюм, чем-то напоминавший космический скафандр, размахивал руками и счастливо улыбался во весь свой огромный рот.

 

 

                                           Константин Соколов                                                                                                             12 апреля 2018 года

 

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

Слушай, а это классно! Вот только если не придираясь, к мелочам, то есть ошибка - не кербонавты, а просто астронавты. Даже в Инглиш версии игры они такт называются.

Link to comment
Share on other sites

Хорошо. Если честно, я долго думал как их все же называть: кербонавты или астронавты.  В Вики на русском языке их называют кербонавты, а в английской версии действительно почти везде астронавты. Хотя на этом же форуме в анголязычной ветке тоже встречается такое написание. В первом варианте рассказа я их  называл астронавты, потом исправил. Не очень хотелось, чтобы это было похоже на историю Земли, типа это же научно-фантастический рассказ :) , хотя от аналогий не уйти.

 

Link to comment
Share on other sites

11 hours ago, Kirill Otavva said:

есть ошибка - не кербонавты, а просто астронавты

Наоборот. Путать кербонавтов с астронавтами нехорошо. Даже если их путают разработчики.

В англоязычной версии легко вообще игнорировать космонавтику. Они бы вообще нас из истории выкинули с удовольствием.

Но мы то с вами грамотнее. Умеем отличать. :wink:

Link to comment
Share on other sites

Пардон за второй пост, читаю ещё.

По большей части нравится, кроме политического мусора типа сенатов, президентов, баллистических ракет и т.д.

 

Link to comment
Share on other sites

Нас из истории не выкинешь.  В космосе мы были первыми до 1968 года. Потом стали проигрывать к сожалению.  Вон Вояджер уже 40 лет пашет и ничего. А когда мы послелний раз что-то подобное запускали.  Печально это. Я ведь начинал свою самостоятельную жизнь с космоса. А потом Союз рухнул.... И все. Сейчас только в КСП играть,  да рассказы писать.

Без политического мусора было бы неинтересно, типа рафинированного сказачного мира. Я в начале написал, что это художественное изложение моей карьеры в КСП. И там примерно так и есть (реально денег не хватает на полёты, и чем это объяснить?). Ну а баллистические ракеты - это история. Без Фау-2 не было бы Сатурна-5 и Р-7. Как ни печально это понимать. Но из песни слов не выкинешь.

Link to comment
Share on other sites

Печально, да. Великий Советский Союз погиб :(

Осталась только надежда...

А Кербалы и есть сказочный мир. Вполне рафинированный. Они даже не погибают, пока не ужесточишь настройку.

И деньги вроде общества дают, а не правительство. (без мода)

Без фау вероятно сатурна бы не было... А Р-7 Королёв бы построил, не сомневаюсь.

Link to comment
Share on other sites

Р-7 это конечно супер ракета.  Ей уже лет 60 наверное, а она все летает. Однако первые Р-1 и Р-2 были фактически копиями Фау (у меня есть книга трудов Королева, там очень много про его ранние разработки от ракетоплана и самолетных ускорителей,  до ракет). Так вот первые ракеты были пусть не полными копиями Фау, но в основу была полодена ее конструкция, тем более наши много чего вывезли из Германии.  Однако из-за недостатка информации,  пришлось многое придумывать, и Королев сделал некоторые вещи лучше Брауна. Р-2 трчно уже был шаг вперёд. Недаром ей памятник есть в г. Королев. Американцы, вот те особо не парились, Браун с ракетой был у них, просто полную копию запустили и все. Потом, когда наши их начали обгонять, зашевелились и думать стали.

Вернусь к политике. А общество - это что, как не политика? К слову даже корень греческий это самое и обозначает :)

Я много читал фантастики, и вот там где мир близок к реальному, интереснее. Даже великие Стругацкие мне больше нравятся поздние, позже Полдня. Как-то так.

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

Да я не в целях художника обидеть... мир

Просто именно кербалов воспринимаю как красивую сказочку - обёртку для умной игры.

А самые интересные миры - конфликтные. Один из самых лучших - Плоский мир Терри Пратчетта. Всем рекомендую, особенно "Науку плоского мира" 1,2,3!

И да, Стругацкие великие, но некоторые вещи у них мне не по душе.

Link to comment
Share on other sites

По модам. У меня стоит мод Стратегия. Если его внимательно читать, то там как бы определяются основные цели и программы, за которые и платят деньги. А вот кто? Пусть будет некое правительство, ибо как-то так устроено и само по себе не существует.  Тот же Маск частник, а ракеты летают в т.ч. и за деньги правительства США. Вот научные контракты те да, финансируются какими-то компаниями, фондами и пр. 

Я не обижаюсь. Рад дискуссии,  она всегда полезна :)

У Стругацких много чего в духе антифашизма и антитотолерализма. Но вот совсем поздние, они немногое иное писали. А Пратчет - это супер. Все хочу как-то собрать в бумажном виде его библиотеку, не люблю читать на экране. 

За спойлер прошу извинитт, случайно нажал, а с планшета не могу удалить...

Spoiler

 

 

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

Правительство, общество... дают деньги и ладно. Интересно, Королёву деньги давали или так обходился? По плану.

Маск - фасад дарпы, маска. Рекламная компания.

Link to comment
Share on other sites

Королеву деньги давали. Но там несколько иная система была. Тотолитарные режимы, а в СССР именно такой и был, тем и отличаются, что для решения какой-либо задачи не считаются ни с какими ресурсами: ни с финансовыми,  ни с людскими. Тем более если вопоос об обороне стоит. А мы тогда,  после Победы, снова готовились воевать, да и экономика так и не сошла с военных рельс до середины 80-х. А в таких условиях при грамотной организации можно горы свернуть. Так было с атомной бомбой, так было с ракетами. А Королев мало того, что великий конструктор, он оказался ещё и грамотным организатором. Поэтому все и получилось. А после его смерти что-то рухнуло, ученики его хотя и были высококлассного уровня, не смогли толкать это все с такой же силой. Началась подковерная борьба, попытки перетянуть одеяло в свою сторону (а это и финансирование, и престиж и иные блага, тогда ведь личные деньги не самое главное было). Потому и Н-1 не полетела и американцам стали потихоньку проигрывать. И если в области пилотируемых орбитальных станций мы ушли вперёд, то в остальном отстали. Особенно в плане автоматических исследований,  последний успешный проект это наверное Вега в 1984-86 годах. Фобосы потеряли, а в 90-е ничего не запускали. Правда МКС без нас бы наверное не было. Тут можем гордиться. 

С Маском не все так просто, как я думаю. Ширма он или нет, не знаю. Но то что ракеты летают и его проекты в космосе постепенно начинают реализоваться, это факт. Если полетит пилотируемый Дракон, они нас сразу же задвинут. С Марсом возможно и фейк, а вот все остальное заставляет задумываться,  а где же мы? Ведь реально летаем на том, что было разработано минимум 40-50 лет назад. Новых разработок нет, про Федерацию что-то ничего не слышно, хотя этому проекту лет 20 уже.  Вот так.

 

Link to comment
Share on other sites

Да, советский Союз умел горы сворачивать. А после Победы пришлось "воевать" в холдной войне. И плохо бы нам пришлось без Курчатова, Королёва и многих других.

А как Королёв надорвался, другие не потянули. Очень тяжело объяснить потребности в мирных целях, если военная достигнута. Сталин это понимал, а Хрущёв - нет.

Про 90е и говорить нечего :(

Вот только большой вопрос: почему американцы так сильно сопротивляются независимой проверке их "достижений"?

Link to comment
Share on other sites

30 minutes ago, Sebra said:

 

Вот только большой вопрос: почему американцы так сильно сопротивляются независимой проверке их "достижений"?

Это ты о чем? В лунный заговор не верю, сразу говорю. И во все эти конспирологические версии, коими полон интернет,  тоже.

Link to comment
Share on other sites

О запрете приближаться к тем местам на луне, которые они посетили, например. О консервировании и краже лунного грунта также.

Можно верить или нет, но их поведение вызывает массу недоверия.

 

Link to comment
Share on other sites

Есть какой-то нюанс в международном праве, касающийся экстерриториальности.  Луна не принадлежит никому, поэтому там не все так просто с принадлежностью того, что на ней находится. Не силен в этом, но что такое. 

А грунтом они в свое время даже с нами делились. Немного конечно, но кое-что передали. 

Link to comment
Share on other sites

3 hours ago, Sebra said:

О запрете приближаться к тем местам на луне, которые они посетили, например. О консервировании и краже лунного грунта также.

Можно верить или нет, но их поведение вызывает массу недоверия.

Масса недоверия может возникать только от недостаточных знаний. 

Вот, например, первоисточник "запрета приближаться" (на самом деле это рекомендации по сохранению исторического наследия): https://www.nasa.gov/pdf/617743main_NASA-USG_LUNAR_HISTORIC_SITES_RevA-508.pdf

Ключевое из него:

  • Не совершать реактивную посадку ближе 2 км от лунных модулей
  • Не подъезжать роверами ближе 75 м к Аполлону-11 и 225 м к Аполлону-17
  • к Аполлонам 12,14,15,16 можно подъезжать на 3 м
  • к оборудованию в местах посадки Аполлонов 12,14,15,16 можно подъезжать на 1 м

Т.е. всё кроме первого и последнего модулей можно разглядывать просто в упор. Да и на тех каждую заклепку можно увидеть с нормальной оптикой.

Link to comment
Share on other sites

8 minutes ago, Marschig said:

Вот, например, первоисточник "запрета приближаться"...

Я имел в виду их возмущение на проект облёта луны с детальным фотографированием поверхности.

Но не буду спорить, у меня просто нет фактов (да, недостаток информации). И отношусь с недоверием ко многому.

В конце концов и наличие и отсутствие бога недоказуемо. :wink:

Link to comment
Share on other sites

Кстати, уж если на то пошло. Про историческое наследие.  Луноход-2 и Луна-21, которая его доставила на Луну, были проданы с аукциона. И купил их не кто иной, а космический турист Ричард Гэрриот, сын американского астронавта Оуэна Гэрриота, который летал в составе второй экспедиции на Скайлэб. 

Вопрос, кто больше заботится о своей истории?

Я не защищаю американцев. Просто в последне время из-за повсеместной истерии, при чем с обеих сторон, как-то стали упускать некоторые вещи. И опять же к слову,  о Маске. У меня хороший товарищ работает в структуре Роскосмоса, на одном из предприятий. Так вот он мне говорил, что Маск своими Фальконами прилично снизил цены на рынке услуг по коммерческим запускам, и наши Протоны и Союзы в целом обходятся дороже в пересчете тонна/доллар на ЛКО. Вот и думаешь тут всякое. А наши чиновники от Роскосмоса только и говорят о его чудачествах, надо же какой дурак, машину к Марсу запустил, а то что и здесь уже теряем позиции, как-то помалкивают. И вся эта бредятина с падением Союза-2, после запуска с Восточного, оптимизма не внушает. 

Эх, где же золотые 60-70-е, когда мы хоть что-то могли....

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

Just now, Marschig said:

Есть ссылка?

Нет. Ты ведь представил документ. Молодец, имеешь правильную опору. А у меня в памяти только шумиха в прессе, когда появился проект спутника на низкой лунной орбите специально ддля документирования мест осадок на луну. Американцы категорически не выносят, когда им не верят на слово.

Ну и если честно, прочитанные мной пара книг содержала гораздо больше аргументации (именно аргументов и разных) что это подделка, чем утверждения, что всё-таки летали. Но спорить по чужим книгам не буду. Вот слетает кто-нибудь проверить - будет яснее.

6 minutes ago, Sokol_323 said:

Вопрос, кто больше заботится о своей истории?

Они. И хранят и подделывают и избавляются от чужой.

1. ну тут примеров много

2.голливуд работает не впустую

3.в Ираке музеи уничтожали и в Сирии Пальмиру и т.д.

Link to comment
Share on other sites

Ирак с Сирией - это в другую степь. По правилам форума не можем обсуждать.

Голливуд - это вынос мозга. Давно уже не смотрю их кино, если только старое, где реально снимали для людей, а не зомби. К сожалению наше кино пошло туда же (от Салют-7 исплевался, такой бред).

Про Луну. Все точки посадок известны. Они все на видимой стороне. Можно при желании и наличии инструментов рассмотреть с Земли. Если бы хотели что-то доказать, то давно бы уже доказали. Да и слишком много было задействовано сил и ресурсов, такое не утаить.

 

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

29 minutes ago, Sokol_323 said:

Эх, где же золотые 60-70-е, когда мы хоть что-то могли....

Там, в Советском Союзе.

Хорошие фильмы редкость сейчас. Про Салют-7 я штук шесть документалок просмотрел.

Так нет пока инструментов увидеть с земли. А с орбиты телескопы не наводят - дорого. Вот и появился проект специального спутника.

И не такое утаивали. Рассказал бы теорию, да не по теме совсем.

Link to comment
Share on other sites

Места посадок же снимали с орбиты Луны. Фото есть в интернете. 

Салют-7 - имел ввиду типа художественное кино. Подлинную историю этого полёта знаю, я хоть ещё совсем пацаном был, но помню как они летали. Это не особо то и скрывалось тогда. Даже гордились, что смогли станцию спасти. Типа не только американцы свою Скайлэб. Всего конечно не рассказывали. Но все же. И книгу В.Савиных я читал, В.Джанибекова лично видел, правда общаться не довелось.

P.S. В продолжение темы рассказа. Сегодня была попытка запуска повторной миссии на Муны с высадкой. На старт вывели модернизированную ракету Геркулес с кораблем Колумбус и посадочным модулем. Экипаж тот же: Джеб, Билл и Боб. Задачи и цели те же: полет к Муне, посадка в районе аппарата Сурвейор-3, изъятие с него научных данных, установка станции SEP и запуск долгосрочных экспериментов, как дополнительно по возможности обследовании аномалии в райое посадки. 

Нифига не получилось. Ракета взорвалась прямо на стартовом столе, как раз перед приездом экипажа на посадку (Джеб снимал на камеру из автобуса). Стартовая площадка разрушена, ракета тоже. Денег улетело немеряно. Печаль...

Edited by Sokol_323
Link to comment
Share on other sites

13 minutes ago, Sokol_323 said:

Места посадок же снимали с орбиты Луны. Фото есть в интернете. 

Видел, самое чёткое почему-то - следы Лунохода-1. Остальное качества "там что-то есть".

Да и снимки представлены наса, а при нынешних способностях к ретуши верить им...

Повторюсь, требует независимой проверки.

Link to comment
Share on other sites

This thread is quite old. Please consider starting a new thread rather than reviving this one.

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

×
×
  • Create New...